Татьяна Пельтцер стала знаменитой в 49 лет, когда сыграла самогонщицу Лукерью Похлёбкину в комедии «Свадьба с приданым». Главных ролей на экране у актрисы почти не было — она играла мам, бабушек, тётушек, учительниц и соседок главных героев, но персонажи всегда были запоминающимися, и зрители их просто обожали…
Потомственная баронесса
Знаменитая актриса происходила из древнего немецкого дворянского рода. Среди её предков, которым ещё в XIV веке пожаловали баронский титул, был писатель Вальтер Скотт и светская красавица Варвара Беккер, подруга Натальи Гончаровой. Отца Татьяны Ивановны на самом деле звали Иоганн. Он родился в России и был знаменитым актёром ещё со времён немого кино. Иоганн стал для дочери единственным учителем актёрского мастерства — профильного образования у Татьяны Пельтцер не было. В детстве она играла в его спектаклях, а в 12 лет уже была настоящей актрисой — с контрактом, гонораром и приглашениями от других режиссёров. Её брат Александр работал главным конструктором на заводе Лихачёва, разрабатывал и испытывал первые советские гоночные автомобили, на которых было установлено 30 скоростных рекордов.
Муж — философ
Татьяна Пельтцер была замужем за немецким философом Гансом Тейблером. Они познакомились в Москве, где Ганс учился в Школе Коминтерна, а потом уехали в Германию. Там Пельтцер устроилась машинисткой в Советское торговое представительство, но слухи о том, что фрау Тейблер на самом деле профессиональная актриса, распространились быстро. Знакомый мужа предложил ей роль в новом театре для рабочих, и она с успехом играла в спектакле «Инга» по пьесе советского драматурга Анатолия Глебова. Все было неплохо, но полюбить Германию актрисе так и не удалось — через четыре года она попросила развод и вернулась на родину под девичьей фамилией. С Гансом они дружили всю жизнь, а в семьдесят с лишним лет при встрече бурно выясняли отношения по поводу какой-то записки полувековой давности.
Крутой нрав
От острого языка актрисы страдали многие. Она умела дружить взахлёб, но если человек чем-то не понравился, пощады ждать не приходилось. Пельтцер откровенно побаивались — она была правдорубкой, иногда довольно грубой, любила поскандалить перед выходом на сцену — она так себя заводила. Однажды в театре было собрание труппы, на котором актриса высказалась насчёт алкогольных пристрастий одного из актёров. «А вы, Татьяна Ивановна, помолчали бы. Вас никто не любит… Кроме народа!» — резко отозвался тот. И хотя потом извинялся и чувствовал в её присутствии неловкость, в его словах была доля правды. Лучшей подругой и вечной соперницей Пельтцер по Театру Моссовета была ещё одна «комическая старуха» Фаина Раневская. Обе были с юмором, не всегда выбирали выражения и обожали взаимные пикировки. «И мне, и вам всё время приходится играть старух!» — печально вздыхала Раневская. «Заметьте! Мне — счастливых старух!» — вставляла Пельтцер.
Картёжница и курильщица
В свободное от работы время Татьяна Ивановна со вкусом наряжалась, любила покутить в ресторанах с друзьями и не отказывала мужчинам в свиданиях, хотя замуж больше не вышла. Татьяна Пельтцер любила «солдатский» юмор, была заядлой картёжницей, обожала преферанс и на гастролях или съёмках в её номере открывался прокуренный коньячно-карточный клуб. Особенно шумным и бурным он был во время съёмок «Формулы любви», когда к ней набивалась почти вся съёмочная группа — от актёров до осветителей. Она терпеть не могла проигрывать, очень переживала и обижалась на везунчиков.
Дружба с Абдуловым
Татьяна Пельтцер была невероятно активной для своего возраста — ей было уже под 80, а она постоянно снималась, бегала, занималась гимнастикой, много курила и обожала крепкий кофе. Только в последние годы здоровье пошатнулось — она начала терять память, стала болезненно подозрительной и почти не ходила. В последние годы опеку над актрисой взял на себя коллега по «Ленкому» Александр Абдулов — выводил её на сцену под аплодисменты зрителей, подсказывал текст и аккуратно щипал, когда необходимо было вступать в диалог. У Пельтцер не было своих детей, но к Абдулову Татьяна Ивановна всегда относилась по-матерински — любовалось красотой своего Саши и искренне переживала за все его успехи и неудачи.
